Новый неожиданный взгляд на знаменитый роман Пушкина в стихах предложила режиссёр Елена Чёрная, поставившая в Малом зале театра спектакль «Мой Онегин». Напомним, что среди творческих проектов Фонда Сергея Безрукова уже есть её постановка «Мой Лермонтов» – моноспектакль Кирилла Зайцева по поэзии и прозе М. Ю. Лермонтова.
На этот раз Кирилл Зайцев воплотил на сцене образ самого знаменитого героя Пушкина – Евгения Онегина. И не только его. По ходу спектакля он перевоплощается и в Ленского, и в Зарецкого, и даже в Филипповну – няню Татьяны… Для актёра – настоящий вызов. По сути, получился смелый театральный эксперимент, в котором наряду со стихами Пушкина звучат фрагменты из оперы П. И. Чайковского «Евгений Онегин». И самые знаменитые сцены Татьяны Лариной идут именно в оперном исполнении.
Нежную Татьяну играет, но больше поёт Мария Берар, актриса театра и кино, родом из Санкт-Петербурга, из музыкального театра «Зазеркалье». Дуэт Зайцева и Берар искрит, наполнен особым драматизмом, нервом, позволяет увидеть знаменитую историю любви героев в непривычном ракурсе.
«Нам захотелось показать образ, отражающий время, и вместе с Онегиным поговорить о самом Пушкине», – говорит режиссёр Елена Чёрная. – Ведь в романе суть не только в истории любви Онегина, который не смог полюбить сразу, упустил возможность любви, которая пришла к нему слишком поздно. Она ещё в том, почему и что произошло с Евгением с течением времени. Пушкин писал Онегина десять лет: начиная роман, он сам был молод, как и его «Онегин – молодой повеса», но с течением времени поэта изменила жизнь. Он писал параллельно развивающиеся истории своего героя и своей жизни».
Наверное, поэтому мы смотрим на Онегина в спектакле, а видим за ним образ самого поэта. Не зря же на столе героя высится гипсовый бюст Пушкина – как напоминание о главном герое спектакля. Как намёк о зловещей роли дуэли в его жизни…
Кстати, интересно продумана сценография (художник-постановщик Роман Муромцев). Здесь работает каждая деталь на раскрытие психологической драмы, а не только сюжета. Огромное сухое чёрное дерево покрыто красными яблоками-шарами, которые иногда превращаются в бильярдные шары. Шкура медведя наброшена на проволочный каркас. Наконец, овальный экран с видео-проекциями из теневых иллюстраций художников Владимира Свитальского и Василия Гельмерсена дают представление не только о драме героев, но и о России позапрошлого века.
«Эта идея с Пушкиным и с «Онегиным» меня давно занимала», – говорит Кирилл Зайцев. – Материал очень привлекал. Я давно хотел такой особый спектакль – особенно после «Лермонтова». Но играть моноспектакль мне не хотелось. И мы пошли на эксперимент – соединили драму и оперу. Артист увидел в Онегине предупреждение скучающим богатым людям: Онегин – умница, который просто не нашёл себя в жизни, – говорит Зайцев. – Он не знает, куда применить свою энергию, куда себя деть. Всё ему кажется скучным и вот в этой скуке, в таком состоянии легкомысленности и праздности очень легко попасть в жизненную ловушку. Сделать ошибки, которые сначала и ошибками-то не кажутся, но потом приводят к трагическим последствиям».
Онегины, конечно, встречаются, и сегодня, считает Зайцев. Но их мало всё-таки. Современным языком говоря, это «мажоры». Хотя мажоров много, но с мозгами Онегина маловато. Некоторые, например, учились в Гарварде. У них всё есть. Но они не знают, куда себя применить. Им скучно. Простая «русская хандра» – это то, что сейчас называют депрессией. В Америке бы Онегину прописали антидепрессанты. А в России он предпочёл страдать…
Наталья Боброва, фото: пресс-служба Фонда Сергея Безрукова
